Правда на крови - Светлана Бестужева-Лада

– Да вы не переживайте, молодой человек, – рокотал Иван Николаевич, усаживая Илью в необъятное кресло и пододвигая к нему бокал с каким-то напитком. – Это в мэрии я хозяин, а тут так, муж и отец, причем женщины мои мною вертят, как хотят. Не шучу! Чувствую, Дарья не предупредила… Ну, перец-девка, ну, артистка! Хотела, значит, чтобы сюрприз. А мне чо, я без претензий. Главное, чтобы ты ее любил, а не мое кресло. Правильно? Да ты выпей, выпей, мы тут по-простому, без цирлих-манирлих всяких. Оно и хорошо, что не знал, а то мы с матерью все боимся… Ну да ладно! За знакомство!

Илья залпом выпил, не почувствовав никакого вкуса. Слова Ивана Николаевича «а то мы с матерью все боимся» эхом отдавались у него в ушах. Чего ни боятся? Чего может опасаться фактически полновластный хозяин города, если верить злым языкам – чуть ли не «крестный отец» местной мафии? Он растерянно посмотрел на Дашу. Та сидела рядом, уставившись себе под ноги, и, казалось, так и не произнесет ни одного слова. То ли боялась его первой реакции на новости, то ли решила предоставить событиям идти своим чередом.

Не пошевелилась она даже тогда, когда в кабинет вплыла женщина неопределенных лет, увешанная таким количеством ювелирных украшений, которых хватило бы на десяток элегантных дам. И не просто элегантных, а еще и очень, очень богатых.

– А вот и мамука, – обрадовался Иван Николаевич. – Знакомься, мамука, это тот самый Илья, который нашу Дарью присушил. Вон какой добрый молодец!

«Мамука» протянула Илье ухоженную, но какую-то вялую руку, отягощенную многочисленными перстнями и кольцами, и проронила:

– Лидия Захаровна, очень приятно. Много о вас слышала… от общих знакомых.

Какие общие знакомые у них могли быть? У него, вчерашнего детдомовца, и этой женщины, явно старавшейся произвести впечатление великосветской дамы, которой, по какому-то необъяснимому недоразумению приходится принимать у себя кухаркиного сына. Илья лихорадочно искал какие-то приличествующие случаю слова, а Иван Николаевич снова наполнил бокалы, не забыв на сей раз и про Дашу, и, естественно, про супругу.

– Ну, по второй, по второй. Первая-то колом, а вторая – соколом. Потом поедим, что бог послал…

После второй порции Илья почувствовал, что снова может дышать и даже вроде бы говорить. Но вот о чем – не представлял себе. Сказать: «Уважаемые Иван Николаевич и Лидия Захаровна, мы с Дашей любим друг друга, хотим пожениться…» Они это, похоже, уже знают. Попросить благословения? Чушь какая-то!

Да и что же получается: скромная, непритязательная Даша – дочка первого человека в городе? Да кто же поверит, что он собирается жениться по любви? Он, Илья Архангельский, правдоискатель и борец за справедливость? Кто ему после этого вообще хоть в чем-то поверит?

– Почему ты не сказала? – повернулся он к Даше, по-прежнему изучавшей сложный рисунок на ковре.

Та пожала узенькими плечиками.

– О чем? О папе? Так ты, вроде, за мной ухаживал. И потом, знаешь, я в первый раз была уверена… ну, почти уверена в том, что любят именно меня, Дашу, а не Дарью Ивановну, дочку Самого.

Лидия Захаровна властно хлопнула в ладоши:

– За стол! Давно накрыт, все готово, успеете отношения выяснить. Папука, веди гостя к столу. Дашенька, приглашай. Человек в первый раз в доме, а вы его голодом морите.

Стол соответствовал всему остальному в квартире, поэтому в Илье вполне закономерно пробудился вечно голодный детдомовский мальчишка и он, махнув рукой на моральные аспекты возникшей проблемы, отдал должное всему, что предлагали хлебосольные хозяева, не слишком заботясь о том, чтобы правильно пользоваться многочисленными ножами, вилками и вилочками, положенными возле его тарелки. Иван Николаевич откровенно любовался Ильей и даже подмороженная Лидия Захаровна стала улыбаться почти по-человечески:

– Ну, молодец, – приговаривал хозяин, – ну, Илья, значит, Муромец. Любо-дорого посмотреть, теперь-то все либо вилкой в тарелке ковыряют, либо вообще отказываются. Страдают, понимаешь, отсутствием аппетита на пищу. А по-моему – зажрались. Раньше-то работника как нанимали: сажали за стол и смотрели, как ест. Если вроде тебя – годится, и работать так же будет. Одобряю, дочка, не ошиблась. Настоящий мужик.

– Да будет тебе, папука, – жеманно процедила Лидия Захаровна. – Работник, мужик, Илья о нас бог знает что подумает. А вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь и на супруга моего внимания не обращайте, это он Ваньку валяет, на публику работает, рабоче-крестьянское происхождение подчеркивает, будто не знает, что это теперь не модно.

Даша по-прежнему молчала, но, казалось, забавлялась сложившейся ситуацией. Илья, наконец, взял себя в руки и, отодвинув очередную тарелку, сказал:

– Большое спасибо, было очень вкусно, никогда так не ел. Но я ведь не за этим пришел. Даша сказала вам о нашем решении? Думаю, что сказала. Так вот, мне бы хотелось услышать ваше мнение на этот счет. Причем откровенное, поскольку я думаю, для вас не бог весть какой радостью было услышать, что дочка выбрала в женихи человека без кола без двора, да еще живущего на одну зарплату. А менять в своей жизни я, честно скажу, ничего не собираюсь…

– Да бог с тобой, парень, – все так же по-простецки сказал Иван Николаевич, – Дарья у нас не принцесса и мы не короли. Полюбили друг друга, хотите жениться – дело ваше, мы с мамукой благословим и свадьбу вам справим, как у людей положено. Ты-то, я слышал, сирота круглый, значит, тем более – наши заботы о празднике-то. А жить вам, не нам. Квартира Дашке давно куплена, приданое ее, стало быть, а ты мужик, работай, корми жену. Покупать тебя я не собираюсь, да ты и не продаешься. Скажу больше, крутились тут возле Дарьи многие, один вроде бы серьезно. Отец у него – первый банкир в нашем городе, мы с ним друг друга много лет знаем, как облупленных. Деньги, сам понимаешь, водятся, поболее, чем у меня. Только Дарья все сомневалась, время тянула. А сейчас вот тебя встретила и сама о свадьбе заговорила.

Илья посмотрел на Дашу и та впервые за весь вечер подняла глаза. Знакомый и любимый серый свет окатил Илью и он забыл все разумные доводы, сомнения, принципы. Видел только любимые глаза и понимал, что без них ему уже не жить… И тут вмешалась Лидия Захаровна, мамука:

– Квартира квартирой, но, думаю, на первых порах вам лучше с нами пожить. Дашенька учится, почти целый день в институте пропадает, а кто же готовить будет? Да и не умеет она… Пусть посмотрит, поучиться. У нас домработница приходящая, поживете по-человечески…

Илья опешил. Еще неделю тому назад он вообще ни о какой женитьбе не помышлял, а тут – здравствуйте вам! Через пару месяцев у него будет не только жена, но и тесть с тещей. Общаться с ними каждый день… Каждый день садиться вот за такой стол – вряд ли они только для будущего зятя так расстарались, наверняка всегда едят не хуже. А на какие, спрашивается, шиши? Его зарплаты с гонорарами на пару-тройку их обычных завтраков хватит. А одеваться? А все остальные необходимые расходы?

Даша почувствовала его настроение и решительно встала из-за стола:

– Мамочка, не пугай Илюшу. Не все сразу. А сейчас пойдем ко мне, я хочу показать тебе мою комнату. Ты же не знаешь, как я там все уютно устроила…

Илья несколько раз во время телефонных разговоров с Дашей пытался представить себе эту самую комнату, но теперь должен был признаться, что воображение его подвело. Ему почему-то казалось, что Даша живет в самой маленькой, изолированной комнатке, метров восемь-девять, в которой помещается только кровать или тахта, письменный стол со стулом и комод. То есть примерно такая комната, в которой он сам сейчас жил, только уютнее, украшенная всякими милыми пустячками девичья светелка. И опять воображение его подвело, просто потому, что вообразить такое он не мог.

«Девичья» размерами не уступала всей квартирке Анны Петровны. Вместо окна – чуть ли не трехметровый эркер, в котором разместился и диванчик, и пара мягких кресел, и изящный журнальный столик. Стены уставлены стеллажами с книгами, компакт-дисками, видеокассетами, в эти же стеллажи вмонтирован огромный телевизор с видеомагнитофоном, роскошный звуковой центр. Широкая тахта покрыта ковром, свисающим со стены. Еще один мягкий гарнитур с журнальным столиком… И все равно свободного места полно, хоть танцы устраивай.

– А здесь моя ванная комната, – просто сказала Даша и легким движением руки отвела в сторону то, что Илья принял за обычное зеркало в рост человека. – Видишь, у нас может быть почти отдельная квартира, с предками можно будет только в столовой встречаться. А можно и не встречаться, поесть и сюда принесут.

Илью неприятно резануло словечко «предки» – до этого Даша никогда не употребляла жаргонных выражений. Но ванная комната поразила его так, что он забыл даже поморщиться. Пару раз он такое видел – в кино, в фильмах из жизни американских миллионеров. Но в реальной жизни…